Слова Фостер многократным и болезненным эхом отзывались в голове Лайтмана, и его лицо вновь накрыла гримаса боли. Пытаясь сосредоточиться, он закрыл глаза, все еще не отпуская руку Фостер. Джиллиан не могла не заметить этой внутренней борьбы и у неё снова зародились сомнения по поводу мнимого спокойствия Лайтмана по этому делу. Да, он вел себя как обычно, пренебрегая её советами и не заботясь об отдыхе, или хотя бы обеденном перерыве. Все тот же Лайтман, полностью уходящий в работу. Но его рассеянность, и вот теперь страдание на лице сбивали Джиллиан с толку.
- Кэл, я вижу, что тебя что-то мучает, скажи мне…- конец фразы она договорила почти шепотом, так как ей показалось, что Лайтман даже не слушает её.
Он в свою очередь что-то неразборчиво пробормотал себе под нос, не открывая глаз.
- Кэл…мы всегда доверяли друг другу, - настойчивее продолжала Фостер, сжав его руку.
Наконец Лайтман посмотрел на коллегу:
- Если бы я мог, Джилл, если бы я мог…- ноты отчаяние мелькали в его голосе.
- Если бы ты мог, что Кэл?!
Фостер окончательно потеряла терпение и рывком придвинулась на стуле почти к носу Лайтмана. Её лицо пылало негодованием, он редко видел Фостер такой, но вместе с этим нехарактерным выражением лица до Лайтмана донесся запах её такого знакомого парфюма. Ненавязчивого и лёгкого, чуть сладковатого, передающего вкус лимонных карамелек и ванильного крема, как подают по утрам на булочках в детских столовых. Сочетание этого аромата с разгоряченной Джиллиан явило для уставшего сознания Лайтмана дикий коктейль химических реакций. Не совсем отдавая отчет в своих действиях, он сделал то, что первое пришло на ум. Сократил мизерное расстояние между их лицами, сомкнув свои губы на уголке губ Фостер. Всё это могло бы сойти за совсем невинный поцелуй двоих вымотавшихся в конце рабочего дня коллег, если бы Джиллиан неожиданно для самого Лайтмана не ответила на это действие, углубив поцелуй и окончательно стерев из него намек на нечаянную случайность. Это сладкое слияние губ длилось несколько секунд, но обоим показалось, что прошла минимум вечность. Внезапно они услышали стук приближающихся каблуков и отпрянули друг от друга, как раз в тот момент, когда в дверном проёме возникла Торрес.
- Ээ, я не хотела мешать…просто не могла найти Фостер…- Риа чувствовала себя не в своей тарелке, наблюдая смешанные чувства на физиономиях боссов.
Джиллиан прокашлялась:
- Ты и не мешала, мы как раз обсуждали мою беседу с вдовой Шиммельпильц…
- У меня кое-какие соображения на её счет..
- Так возьмите запись и пересмотрите, – включился наконец в разговор Лайтман, с очень внимательной миной «читая» бумаги, лежавшие вверх тормашками на его столе.
- Да..хорошая идея…- скороговоркой сказала Торрес, глядя на Лайтмана в легком недоумении.
Заметив это, Фостер быстро схватила видеозапись и почти под локоть вытащила Торрес из кабинета Лайтмана.
Когда дверь закрылась за обеими, специалист по теории лжи облегченно выдохнул. Приступ мигрени грозил навалиться на него с новой силой, но теперь пульсирующую боль полностью заглушали мысли о Фостер, и том, что же произошло между ними минуту назад.

- Какой-то доктор Лайтман сегодня сам не свой, тебе не показалось? – осторожно поинтересовалась Торрес, рассматривая, как ей показалось, смущенную Фостер.
- Да? Я ничего не заметила, кроме того, что он порядком устал…
- Он дважды посылал меня на допрос горничной, а потом как будто забыл об этом…
- Я просила его обрать внимание на недосыпание, но он никого не слушает, вернемся к делу. – закрыла тему Фостер.
Риа поставила запись в проигрыватель, и проектор отобразил картинку на большом экране. Фостер сделала глоток остывшего кофе, оставленного кем-то на столе и анализируя изображение, задала вопрос Торрес:
- Так что ты хотела выяснить из записи, Риа?
- Когда мы разговаривали с адвокатом, у меня возникло ощущение, что он испытывает ненависть к вдове. Ты ничего не заметила подозрительного, страх или настороженность у Шиммельпильц по поводу чего-либо?
- Что я поняла, так это то, что Генриетта Шиммпельпильц истинно убита горем о смерти мужа, при упоминании имени мистера Салмона никаких выраженных эмоциональных проявлений я не заметила. Если бы не она сама его наняла, у меня бы сложилось мнение, что они вообще не знакомы…
Из сумочки Фостер донеслась мелодия с песней: «…you found a way to touch my soul
and I'm never, ever, ever, ever gonna let it go…»
- Извини, это мой муж..
- Да конечно, я подожду…
Фостер отошла в сторону. Несколько раз Торрес заметила на её лице микровыражение грусти, сменяющееся надеждой. Когда разговор был окончен и Фостер забрала со стула сумочку, и Риа поняла, что дальше она останется одна.
- Риа, Алек заказал столик в ресторане без предупреждения…но я не могла ему отказать, ты справишься без меня? Можешь позвать Локера, если понадобится.
Риа утвердительно кивнула, провожая взглядом удаляющуюся к лифту Фостер.

***
618 номер отеля «Ренессанс».
Понимая, что в кабинете на него не снизойдет озарение, Лайтман решил наведаться на место преступления, пока у него была такая возможность. Дело принимало оборот не в его пользу, время шло, а другие подозреваемые никак не желали объявляться.
Аккуратно переступив через желтую ленту, Лайтман прошел внутрь номера. На 8-й минуте пребывания в гостиной апартаментов, а именно после осмотра рисунка положения тела, остатков разбитого стакана, память Лайтмана выдала отрывочное воспоминание злосчастного пятничного вечера:
- У вас ведь нет «бывшей» дочери, доктор Лайтман? Не так ли?.. – ватный голос раздавался в сознании специалиста по теории лжи. Затем голос утонул в звуке разбивающегося стекла, и Лайтман вспомнил, как он в ярости швырнул стакан о стену.
«Интересно, а что я сделал дальше?» подумалось Лайтману. И он продолжил осмотр остальных разбросанных вещей по комнате, как вдруг его в поле зрения попал приоткрытый ящик тумбочки. На дне ящика лежали пара дорогих сигар, визитки, несколько фотографий и телефонная книжка. пролистав несколько страниц последней и так и не остановив ни на чем взгляд, Лайтман взял фотографии. На снимках была запечатлена, очевидно, одна из презентаций проектов Шиммельпильца на строительство. Первые два фото заключали в себе Шиммельпильца пожимающего руки гражданам Азии, а третья была чуть более интересной и представляла чету Шиммельпильц, заместителя покойного и семейного адвоката. На некоторое время последнее фото полностью завладело вниманием Лайтмана, довольно ухмыльнувшись, он положил снимок в свой карман и покинул отель.

***
Джиллиан стояла у окна в своём кабинете и пыталась насладиться вкусом шоколадного пудинга. Но так же как и в ресторане с Алеком, мысли её были совсем не о еде, и аппетит полностью отсутствовал. «Что это такое было? И что это нашло на меня… а на него..» - терзала себя Джиллиан, - «и как же теперь быть дальше…как работать…как приходить домой и жить прежней жизнью…немыслимо…» Её размышления нарушила вошедшая Эмили.
- Эмили? – удивилась Фостер.
- Я хотела поблагодарить тебя за присланный подарок, новенький айпод как раз в цвет моего рюкзака…
- Я надеялась, что тебе понравится, Эмили, - улыбнулась Джиллиан.
- И еще я заходила к отцу, но его там не оказалось. А потом пыталась достучаться до тебя, так как Локер сказал мне, что ты на месте..но ты не отвечала, поэтому я вошла.
- Ничего страшного, я задумалась над делом и видимо не услышала тебя, – виновато отвечала Фостер.
- Так ты не видела отца? Я принесла его таблетки, он забыл их на холодильнике сегодня…
- А что за таблетки? – встревожено спросила Джиллиан.
- Хмм, а он что, ничего не рассказывал? Хотя, чему тут удивляться, это же мой отец…в общем ночью в пятницу он пришел домой слегка помятый, и как мне показалось, расстроенный. Сказал, что расстройство вызвано тем, что оберточная бумага для моего подарка была не подходящей, и тут же выкинул его в мусорку.
- Странно, - только и протянула Фостер.
- А потом, он решил среди ночи повесить воздушные шарики в гостиной.. и пока он этим занимался, вырубилось электричество в доме…
- И??
- Короче он упал со стремянки и разбил голову о журнальный столик, я вызвала скорую. Нет, нет, вроде как ничего серьезного в диагнозе ему не поставили, - предупредила вопрос Эмили и продолжила, - его выписали после каких-то тестов и прописали эти таблетки от мигрени.
От обилия новостей, Фостер даже присела.
- Что же он не сказал ничего? – микровыражение обиды легло тенью на её лицо.
- Ну, ты же его знаешь…- Эмили потупила взор.
-Ладно, оставь эти таблетки у меня и иди домой, я ему передам, - вздохнула Джиллиан. Когда Эмили вышла, она принялась рассматривать пузырек. На нем было обозначено название городской больницы и фамилия врача. Не долго думая, Фостер набрала номер Лайтмана, что бы высказать свои мысли, насчет его скрытности. Но после третьей попытки, она поняла, что на телефон Лайтман отвечать не собирается. Когда он не ответил и на смс, Джиллиан решила наведаться в больницу, для более подробного выяснения обстоятельств его травмы.

***
Больница Марк Рид, травматологический центр.
Фостер разговаривала в главном холле больницы с доктором Питером Эвансом, чьё имя значилось на пузырьке таблеток, прописанных Лайтману, когда последний позвонил ей на телефон. Прослушав первые две строчки песни «whenever I'm down, I call on you my friend…» Фостер решила, что пора менять звонок на что-нибудь вроде «когда же ты позвонишь, засранец!…». И всё-таки она подняла трубку, но не успела даже поздороваться, как услышала: «Организуй визит следователя по нашему делу через час в моем офисе…». Джиллиан уже собиралась устроить Лайтману бурю, когда он добавил «thank you, luv» и отключился.
- Извините, доктор Эванс…
- Ничего, так вот, о чем я говорил. По вашему описанию самочувствия доктора Лайтмана, я делаю вывод, что у него возможно антероградная амнезия…поскольку мы не успели провести все тесты…
- Как это? А как же вы выписали его? – опешила Фостер.
- Доктор Лайтман обвел нас вокруг пальца и ушел из больницы самовольно, поэтому нам ничего не оставалось делать, как только отдать его дочери рецепт на профилактические таблетки…
- Ок, я поняла..тогда расскажите мне, чем чревата эта антероградная амнезия, это лечится? – Фостер решила, что нет смысла читать нотации врачу и терять драгоценное время.
- Мы не знаем, в какой степени у него развилась амнезия, но подозреваю, что в небольшой, иначе он не смог бы поддерживать связь в разговоре. В любом случае это лечится, покой на неделю и прием лекарств по схеме лечения довольно быстро решит проблему, и память постепенно восстановится.
- Полностью восстановится?
- Сто процентной гарантии нет, но с большой долей вероятности функции памяти нарушаются не более, чем на 50% и восстанавливаются до 95%. Такова статистика. Я думаю не о чем беспокоится, миссис Фостер, просто приведите его к нам, мы доделаем тесты и распишем схему лечения.
- Спасибо за консультацию, доктор Эванс. В ближайшее время мы к вам приедем.
Наспех попрощавшись с врачом, Фостер вышла из больницы, села в машину и направилась на работу.

Поправляя пиджак, Лайтман все-таки рискнул снова обратиться к излишне темпераментной вдове, держась теперь на безопасном расстоянии:
- Поскольку мои соболезнования вы принять не захотели, перейду сразу к делу…Это вы убили своего мужа, Генриетта?
Локер даже присвистнул от такого поворота события. Да и все остальные, стоящие в коридоре, не ожидали от своего босса такой наглости.
- Да как ты смеешь?!! Du verdammte Scheisskerl!! – яростно задыхаясь, заорала вдова.
- Похоже, что вы не врете… - прокомментировал Лайтман, не теряя бдительности и отходя подальше от вдовы.
- Кэл, - позвала Фостер, - давай обсудим это в твоём кабинете и отпустим мисс Шиммельпильц…
- Не сейчас, - не глядя на неё бросил Лайтман.
После чего Джиллиан не могла понять, то ли Лайтман начинает сходить с ума, то ли он действительно что-то задумал.
Лайтман завидел в коридоре быстро приближающегося мистера Салмона, мало чем отличающегося настроением от своей клиентки, тогда ему в голову пришел очередной вопрос:
- Я перефразирую, вы убили своего мужа вместе с вашим любовником мистером Салмоном?
Пока вдова набирала в легкие воздуха, секундную паузу прервало Локеровское «а я знал…».
Теряя самообладание и заливаясь слезами, мисс Шиммельпильц взревела:
- Я ЛЮБИЛА СВОЕГО МУЖА!!
- Ок, ок, я вам верю, - заверил Лайтман, – Но вот, мистер Салмон, кажется, не так уверен, да?
Кэл указал пальцем на адвоката, сделав несколько шагов по направлению к тому.
- Это я любил тебя, Генриетта, а не твой подлец-муж ! – адвокат пылал нескрываемым гневом, смотря на вдову, - Я думал мы будем вместе, и ты разведешься с Карлом, но день ото дня я терял уверенность. И когда я узнал про наследство, то понял, если он достанет его для тебя, ты его никогда не бросишь.
- Уиллард, мы с Карлом любили друг друга больше всего на свете, но я не могла иметь детей от собственного брата…
- И для этого тебе нужен был я? Проклятая змея!
Ответом ему были только всхлипывания.
На этой трагической ноте Лайтман снова включился в беседу:
- Так это вы убили Карла Шиммельпильца, мистер Салмон?
- Да! Я надеялся, что она перестанет его вспоминать и уедет со мной, конечно, я был не так богат…но, теперь это уже не имеет значения… - свирепо посмотрел Салмон на вдову и попытался наброситься на неё, но за его спиной выросли полицейские, вызванные следователем. Когда полицейские скрутили адвоката и надели на него наручники, к нему подошел мистер Риттер и дежурно проговорил:
- Вы имеете право хранить молчание, все сказанное Вами может быть использовано против Вас, Вы имеете право на присутствие на допросе адвоката, и если Вы не можете позволить себе нанять адвоката, то он будет Вам предоставлен…
Затем Риттер повернулся к Лайтману и продолжил:
- А с вас, доктор Лайтман, все обвинения сняты.

Торрес тем временем помогла мисс Шиммпельпиц подняться с пола, когда к ним подошел Лайтман:
- Надеюсь теперь вы примете мои соболезнования, Генриетта…
- Спасибо, доктор Лайтман, примите и вы мои извинения…
- Не стоит благодарности, - бросил, скрываясь в своем кабинете Лайтман.

***
В конце рабочего дня одиночество Лайтмана нарушила Торрес.
- Как вы узнали? – с порога начала она.
- Я не знал наверняка, но я нашел фотографию в номере Шиммельпица. – Лайтман вытащил из кармана снимок и передал Торрес. – Что ты видишь, Риа?
Наметанным взглядом Торрес оценила изображение и ответила:
- Муж и жена стоят рука об руку, но Генриетта смотрит на Салмона. Флирт.
- Тоже самое увидел и я. Дальше было нехитрым делом организовать встречу всех действующих лиц с помощью Фостер и Локера, моя же миссия заключалась…
- В том, что бы довести вдову до белого каления, дабы она полностью освободила свои эмоции…- продолжила за Лайтмана Торрес.
- Вот именно, ты чему-то учишься. Иди домой, Риа, поспи.

Когда Торрес покинула его кабинет, Лайтман посмотрел в угол комнаты на небольшую плоскую коробку и сокрушенно подумал «Теперь совсем нет никакой оберточной бумаги…что за день…»
- Ей наверняка понравится, Кэл… - улыбаясь заметила Фостер.
- О, прости, я не услышал, как ты вошла, Джиллиан… - сконфуженно пробормотал Лайтман.
- Я хотела поговорить, Кэл…
- Да, Джиллиан, я слушаю, - охотно отозвался Лайтман.
- Я думаю, то что произошло, я думаю это было ошибкой, ты просто сильно устаешь…сейчас не время… - сбивчиво начала Фостер.
- Да, конечно, прости Джилл … я обещаю тебе не засыпать больше в середине рабочего дня…
На минуту повисла мертвая тишина между ними. После чего Лайтман, как бы сомневаясь в присутствии коллеги, окликнул её:
- Джиллиан? Ты что-то еще хотела добавить?
Фостер с трудом сбросила оцепенение и ответила:
- Нет, Кэл…я только обеспокоена твоим здоровьем…не смотри на меня так, Эмили мне все рассказала. Тебе следует съездить в больницу. Такие эксперименты над собой добром точно не кончаются…
Он бросил на неё умоляющий взгляд:
- Джиллиан, я так и не поздравил дочку с Днём Рождения…я обещаю, что съезжу к врачу, но только завтра, ок?
Со скорбной миной Фостер ничего не говоря, положила перед Лайтманом пузырек с таблетками и новый рецепт от доктора Эванса. Она собиралась уже выйти, когда он поймал её за руку:
- Но я думал, что ты поможешь мне выбрать обертку для подарка, - с надеждой обратился к Фостер специалист по теории лжи.

***
Эмили ставила на стол бокалы для шампанского, когда услышала звонок в дверь. «Ну наконец-то», - пронеслась радостная мысль в её голове и она ринулась открывать.
- Папа? Джиллиан? О, что это в такой красивой упаковке? – хитро сощурилась Эмили.
- Я решил на этот раз довериться кому-то более квалифицированному в таких делах, - усмехнулся Лайтман.
- Я подумала тебе понравится нектариновый цвет, дорогая.. – улыбнулась Фостер.
Быстро сорвав оберточную бумагу с коробки и открыв её, Эмили ликующе ахнула:
- Папа! Новенький Эппл, ты как мысли мои читал? Или тоже не сам придумал? – разглядывала компактный серебристый ноутбук Эмили.
- Нет, нет, тут твой папа сам справился, - прохохотала Фостер, - мне досталась скромная роль упаковщика. Еще раз поздравляю, Эмили, а теперь уже поздно и мне нужно ехать домой к…
- Как же так, Джиллиан, разве ты не останешься на ужин с нами? – безотказательным тоном спросила именинница.
- Оставайся, Джилл, шампанского на всех хватит, - продолжал упрашивать уже Лайтман, и для верности добавил, - я обещаю принимать лекарства, уже с сегодняшнего вечера.
- Па, мешать с алкоголем? – возмущенно одернула его дочка.
- Ок, ок, я остаюсь и буду за ним следить, Эмили, - заверила Джиллиан Эмили и все вместе прошли в дом, захлопнув наконец входную дверь.

*Примечания:
Шиммельпильц – от немецкого «Schimmelpilz» - плесень.
«du verfluchte Hund!» - в переводе с немецкого « ты проклятая собака! Ты драная с*ка»
«…вафельные полотенца или махровые» - реплика друга мистера Оранжевого из Бешеных псов.
Салмон – от английского «Salmon» - сёмга.
«…you found a way to touch my soul and I'm never, ever, ever, ever gonna let it go…» - слова из песни Madonna «Secret»
Больница Марк Рид, травматологический центр – реальная больница Вашингтона.
«whenever I'm down, I call on you my friend…» - слова из песни Groove Armada «My friend».
«Риттер»- отголосок от небезысвестного детектива Триттера))
«du verdammte Scheisskerl!» - в переводе с немецкого ты у*люд*к вафельный! Досл.: ты проклятый м*д*к!

"Лимонные карамельки, ванильный крем, разгоряченная Джиллиан..." Это... это себе лучше на ночь не представлять, конечно... Эх, я бы тоже не сдержалась. Неудивительно, что после такой музы, Кролик Роджер пошел и оперативно выяснил, кто ж его подставил.

В общем, klementina, Strannik, огромное-преогромное-препреогромное спасибо за весь этот чудесный фик в целом и за юмор в нем, и за нежные, трогательные, и, имхо, очень настоящие Фостер/Лайтман-моменты в частности.

Это была просто огроменная, шикарно и детально проделанная работа, которая заслуживает только восторженных слов!
Это было просто *нет слов, одни эмоции*!
И отзывы писать я не умею, так что извиняйте! И обязательно пишите еще!!!!

Ах, да... и еще...

еще как умеешь))

тебе спасибо за потраченное на него время

это, конечно, хорошая затея, но мы решили, что Фостер врядли будет насиловать свои уши подобными "шедеврами"

это же Великая и ужасная Торрес - вор экранного времени и гроза всех шиперских моментов!

Когда читала псоледнюю главу... Сцена в номере с амнезией... Вспоминалось почему-то особое мнение.

Не обижайте Торрес! Она хорошая!