…Она боялась своих снов, таких тягучих, едких, словно застывающая черная смола. Они оплетали ее сознание каждую ночь, не покидали ее мысли и днем. Неясные тени этих кошмаров преследовали ее, шли за нею по пятам, заставляя вздрагивать от любого шороха. Они словно безмолвные стражи стояли за ее спиной, что бы она ни делала: работала над очередным делом в офисе или готовила ужин на кухне дома.
Почти живое воплощение ее страхов, эти призраки прошлого кружили над ней, напоминая о событиях минувших дней. Они стирали краски жизни, заглушали окружающие ее звуки, вытравливали вкус еды.
Это было болезненным наваждением, хотя, как она осознала позже, более походило на тревожное предчувствие неизбежного столкновения с чем-то, что стояло на ее пути…

Джиллиан резко открыла глаза, разорвав паутину оплетавшего ее сознание сна. Зрачки расширены от страха, губы искусаны, пальцы судорожно сжимают холодную простынь. Сердце учащенно бьется о клетку ребер, все тело напряжено до предела. Каждый вздох дается с трудом, словно грудь стянули стальными обручами.
Несколько секунд она просто лежала на спине и невидяще смотрела в потолок, пытаясь успокоиться.
Вдох. Выдох. Вдох. Выдох.
Это всегда срабатывает.
Постепенно дыхание выравнивается, напряжение спадает, уступая место бессильной расслабленности. Теперь она слышит отдаленные раскаты грома, доносившиеся через приоткрытое окно, ощущает холод постели. Лишь чувство тревоги, как будто въевшись во все ее существо, не покидало женщину.
Джиллиан устало потерла глаза онемевшими пальцами.
Очередной кошмар.
По подоконнику забарабанили тяжелые капли дождя, отвлекая ее от невеселых мыслей. Женщина зябко поежилась, - тонкая ткань простыни не могла спасти ее от холодной свежести осеннего утра. Сейчас как никогда хотелось забраться в горячую ванну с пеной: лежать, расслабившись, вдыхая приторный аромат карамели. Вот только реальность была куда прозаичнее: вместо теплоты и уюта - сырость и безграничная апатия, навеянные хмурой погодой и наполненными кошмарами ночами.
Валяться в постели больше не имело смысла. Сев на край кровати, Джиллиан машинально потерла ноющее плечо: поврежденная рука все еще давала о себе знать. Затем привычным движением потянулась за телефоном и, щурясь от включившейся подсветки, посмотрела на дисплей.
Шесть утра.
Значит, поспать ей удалось не более двух часов.
Джиллиан тяжело вздохнула: она уже не помнила, когда в последний раз вообще высыпалась. Каждый день она вставала не под раздражающий звук будильника, а под стук собственного сердца. И больше не могла уснуть, да и не хотела.

Все началось несколько недель назад. Сначала появилось чувство легкого необъяснимого беспокойства, которому первое время женщина не придавала особого значения. В «Группе Лайтмана» они работали над разными делами, включая случаи террактов, похищения и убийства людей, - разумеется, это накладывало свой отпечаток. Однако в какой-то момент Джиллиан заметила, что любой резкий звук или движение вызывали в ней особый эмоциональный отклик, не имеющий ничего общего с обычным секундным испугом. Нет, это было нечто другое, более походившее на триггер. А потом появились эти сны, которые окончательно расставили все по местам. Каждую ночь в своих кошмарах она заново переживала момент нападения; та же боль и страх, но в несколько раз сильнее. Ссадины и ушибы затянулись, правую руку больше не стягивала неудобная повязка, но воспоминания об этом продолжали жить в ее сознании, постепенно становясь все более осязаемыми.
Сначала она думала, что они справятся с этим – она и Алик, - но ожидания оказались напрасными. Ее мужу самому требовалась помощь и поддержка, на которую Джиллиан в тот момент не была способна. Затем развод, раздел имущества, переезд, беззвучные слезы по ночам и давящее чувство одиночества.
Новый дом, который она недавно приобрела, стал ее тюрьмой. Белые обои и мебель комнат, на которые никогда не соглашался Алик, пока они жили вместе, теперь напоминали ей палаты психиатрической лечебницы. Она была здесь вынужденной заключенной, запертой в клетке из собственных воспоминаний и страхов.

Горячая вода струйками сбегала вниз по телу, приятно обжигая кожу. Она смывала усталость, ощущения прохладных простыней пустой постели и промозглости дождливой осени, но не приносила желаемого облегчения. Утренний душ стал скорее делом привычки, нежели способом расслабиться. Впрочем, теперь Джиллиан многое делала больше машинально, чем сознательно.
Даже сейчас, смотрясь в зеркало, она в последнюю очередь обращала внимания на свой усталый вид или заострившиеся скулы; ее более волновало отражение происходящего за спиной.
Что-то пушистое коснулось обнаженной ноги, заставив вздрогнуть. Но это всего на всего была Матильда, красивая ангорка, которую Кэл презентовал ей при переезде в новый дом. Джиллиан печально улыбнулась – она еще не привыкла к своей новой питомице. К тому же, Матильда напоминала ей о разрыве с Аликом: его не могло быть в том доме, где по комнатам разгуливает белая кошка. Сама ангорка тем временем запрыгнула на стиральную машинку, сбросив неосторожно оставленный там телефон. От звука удара мобильного о плитку, сердце Джиллиан бешено забилось в груди.
Боже, если так все пойдет и дальше, она просто сойдет с ума.

- Ты как, в порядке?
В последнее время с этой фразы у них с Лайтманом и начинался разговор. Он теперь заезжал за ней каждое утро: ее машина после одного пренеприятнейшего случая до сих пор находилась в ремонте.
- Все нормально, - кивнула Джиллиан, закрывая за собой дверь джипа, и облегченно вздохнула. Ей нравилось находиться в салоне именно этой машины – здесь было уютно.
Пристегивая ремень безопасности, она краем глаза заметила, что Кэл все еще пристально смотрит на нее, слегка наклонив голову.
Он считывал ее.
- Что? – не выдержала она и неловко улыбнулась, встретив его внимательный взгляд.
- Ничего, - с невинным видом покачал головой Лайтман, переключив свое внимание на дорогу. Джиллиан заметила, как он поджимает подбородок, как небрежно одергивает ворот рубашки, прежде чем повернуть ключ зажигания.
Машина мягко двинулась с места.
Пока они ехали, Джиллиан рассеяно смотрела, как капли дождя разбиваются о лобовое стекло, раз за разом стираемые дворниками. Она делала вид, что не замечает, насколько Лайтман напряжен или как, время от времени, кидает на нее быстрые взгляды, словно пытаясь лично удостовериться, что с ней все в порядке. Да, он беспокоился за нее и наверняка замечал выражения печали, смятения, страха на ее лице, - от того и сам имел столь сочувствующе-понимающий вид.
Пусть Кэл многое видит, но не всегда все понимает. Вероятно, думает, что она просто сильно переживает по поводу развода, а потому и вопросов особо не задает, предпочитая молча побыть рядом, чем становиться ее личным психологом. В последнее время у него вошло в привычку наблюдать за ней; она не раз перехватывала его тревожный, пристальный взгляд, когда они вместе работали над делом. Она так и не рассказала ему ничего о своих переживаниях, о том, какие мысли преследуют ее днем и ночью. Возможно, это было не совсем честно по отношению к Кэлу. Ей порой казалось, что, умалчивая об истинных причинах ее нынешнего состояния, она предает установившееся между ними доверие. А ведь он, как никто другой, понимал и поддерживал ее; всегда знал, как удивить, заставить смеяться. За эти семь лет в «Группе Лайтмана» Кэл сделал то, чего так и не удалось Алику за время их брака, – он стал ей лучшим другом, по-настоящему близким человеком.
Непроизвольно прокрутив указательным и большим пальцами правой руки обручальное кольцо, снять которое она еще так и не решилась, Джиллиан посмотрела на сидящего рядом мужчину. С легкой щетиной, в привычном, слегка помятом пиджаке и выглаженной (наверняка не без помощи Эмили) светлой рубашке, он казался несколько нелепым, но все же неизменно обаятельным, и в чем-то даже сексуальным. Ей нравилось, как он по-детски поджимает губы, хмурит брови, нетерпеливо барабанит пальцами по рулю в ожидании, когда загорится зеленый свет. Даже его привычки небрежно откидывать прядь волос со лба или смотреть на собеседника, слегка наклонив голову, казались ей весьма забавными. Впрочем, это все было частью Кэла Лайтмана, неотделимой и неизменной.
В этот момент, словно почувствовав на себе взгляд, мужчина повернул к ней голову.
- Ну, что? – наконец с подозрением спросил он и вопросительно поднял брови, видимо заметив, как она изо всех сил сдерживает улыбку.
- Ничего, - точно так же, как и сам Лайтман несколько минут назад, покачала головой Джиллиан, стараясь сохранить невинное выражение лица. Неожиданно для самой себя, женщина смущенно опустила глаза.
- Эй, ты о чем сейчас подумала? – нахмурился он, сурово указав на нее пальцем. И, так и не услышав ничего в ответ, уже почти грозно добавил. - Учти, я все видел.
К счастью, в этот момент красный свет светофора сменился зеленым, и колона из впередистоящих машин тронулась. Лайтману ничего не оставалось, как перевести взгляд на дорогу; при этом весь его вид выражал недовольство. Впрочем, Джиллиан слишком хорошо знала Кэла, чтобы тревожиться еще и по этому поводу: уголки его губ дрогнули, как если бы он старательно скрывал улыбку.
- Ты сегодня завтракала? – неожиданно спросил Лайтман, прищурившись. Джиллиан даже невольно задалась вопросом, насколько измученной она сейчас выглядит.
- Да, конечно, - неопределенно дернув плечом, солгала она. Не могла же она ему сказать, что в последнее время вообще почти ничего не ест. И причиной ее обмороков было вовсе не переутомление на работе, как посчитали многие; нет, просто в какой-то момент все вдруг стало казаться ей безвкусным, - даже любимый шоколадный пудинг. Поэтому чашка крепкого горячего кофе так и осталась остывать на столе.
Лайтман понимающе усмехнулся и, крутанув руль, свернул направо.
- Но нам надо ехать прямо, - несколько удивленно посмотрела на него Джиллиан, слегка подавшись вперед.
Мужчина мельком взглянул на нее, однако ничего не сказал.
- Кэл, - она слегка повысила голос. – Куда мы едем?
Все с тем же невозмутимым видом, словно не слыша ее вопроса, он пристроил свой джип в конце длинной очереди из машин. Заглушив двигатель, он расслабленно откинулся на спинку сиденья. На лице его играла довольная улыбка.
Джиллиан выглянула в окно.
- Может объяснишь, для чего мы приехали в Макдональд? – она вопросительно подняла брови
Лайтман прищурил один глаз и лукаво посмотрел на нее:
- У тебя на холодильнике еще осталось место для очередного коллекционного магнитика из Хэппи Милла?